Как евгеника определила облик немецкой овчарки
На примере животных хорошо видно, как глубоко идеология укрепилась в повседневной жизни нацистской Германии. Разделение всякой (не только человеческой) жизни на полезную и не имеющую ценности нашло отражение в отношении нацистов к домашним кошкам, лошадям, свиньям, гусеницам шелкопряда и многим другим. В книге «Звери рейха. Образы животных и немецкая пропаганда» (издательство «АСТ»), переведенной на русский язык Мариной Васильевой, историк и журналист Ян Монхаупт рассказывает, какую роль они играли при национал-социализме в политике, науке, экономике и образовании. Предлагаем вам ознакомиться с фрагментом о том, как селекция немецких овчарок перекликалась с настроениями общества.
Неизвестно, когда это точно произошло, но где-то между 40-м и 15-м тысячелетиями до нашей эры люди и волки подружились. Вероятно, скопившиеся отбросы и остатки пищи поначалу привлекли наименее пугливых особей. Несмотря на единичные случаи, когда люди оставляли у себя осиротевших волчат и выращивали их, сперва инициатива, по-видимому, исходила от волков. И поскольку как волки, так и люди живут тесными семейными сообществами, им нетрудно было приспособиться друг к другу. С течением времени прирученные волки стали собаками, а прежние кочующие охотники — оседлыми поселенцами. Примерно столько же лет насчитывают и некоторые породы собак: происхождение сенбернара и колли корнями уходит в Средние века, а португальская водяная собака еще в ранней Античности помогала морякам ловить на Атлантическом побережье рыбу.
В отличие от них немецкая овчарка, можно сказать, совсем юная и не сильно старше своего фанатичного поклонника. Лишь в 1921 году, когда 12-летний Адольф Гитлер посещал реальное училище в Линце, некий Макс фон Штефаниц впервые установил отличительные признаки данной породы в своем труде «Немецкая овчарка в описании с иллюстрациями» (Der Deutsche Schäferhund in Wort und Bild).
О собаке сам фон Штефаниц узнал совершенно случайно несколько лет назад. Он довольно рано заинтересовался животными и хотел стать фермером, но позже уступил желанию матери и выбрал военную карьеру кавалериста. Не считая домашнего попугая, долгое время единственными животными, с которыми он имел дело, были армейские лошади, пока в середине 1890-х годов не произошло судьбоносное событие. Во время боевого учения фон Штефаниц заметил в долине Рейна пастуха, сгонявшего с помощью собак овечье стадо. С удивлением он наблюдал, как мужчина управляет собаками лишь с помощью жестов и голоса. Взаимодействие человека и животного напомнило ему военные учения и настолько восхитило, что он решил посвятить себя овчаркам. Более того, он хотел вывести породу собак, которая объединяла бы в себе добродетели прусского солдата: верность, храбрость, упорство, усердие и послушание. Кроме того, собака должна была выглядеть наиболее «волкоподобной» и быть похожей на то, что фон Штефаниц и его современники подразумевали под «германской прасобакой».
На рубеже веков в различных провинциях Германской империи существовало множество вариантовПод вариантом породы подразумеваются те животные в пределах породы, которые очень схожи между собой в определенных чертах. пород пастушьих собак, которые сильно различались окрасом, конституцией, размером и не представляли собой единую картину породы. Однако фон Штефаниц был убежден, что во всех этих собаках скрываются «родственники общей, широко распространенной породы», которая берет свое происхождение в бронзовом веке. Отбирая правильных племенных животных и выбраковывая все «больное», он надеялся вновь выявить ее.
С данной целью в 1897 году фон Штефаниц приобрел суку. Через год у одного разводчика во Франкфурте-на-Майне он нашел крупного трехлетнего кобеля добрых 60 сантиметров в холке, полностью соответствующего его представлениям. «С крепким сильным костяком, красивыми линиями и благородной формой головы, строение поджарое и мускулистое, собака целиком как натянутый нерв», — восторгался фон Штефаниц. В описании «сущности» собаки он выразил характерное для его времени понимание власти: «Чудесна в своей ластящейся верности хозяину, но по отношению к остальным — грубая властолюбивая натура».
Выбирая избранным четвероногим друзьям клички, подобающие их социальному статусу, он остановился на имени скандинавской богини любви и брака — Фрейя — для суки, а кобелю дал имя героя германского эпоса — ХорандХоранд — датский витязь германского героического эпоса «Кудруна». — Прим. пер.. Их имена были дополнены названием верхнебаварского поместья Графрат — так аристократичная порода собак была готова.
Когда годом позднее, в апреле 1899-го, фон Штефаниц основал Союз владельцев немецкой овчарки, Хоранд был зарегистрирован в племенной книге под номером один и стал родоначальником множества поколений немецких овчарок.
Чтобы добиться единого внешнего вида, фон Штефаниц и его коллеги из Союза сосредоточились в первую очередь на двух вариантах породы: маленьких коренастых особях из Тюрингии и высоких мощных из Вюртемберга. Так называемых дорогих собак, которых разводили исключительно из-за внешности, фон Штефаниц не ставил ни в грош: немецкая овчарка должна была стать прежде всего «служебной собакой». Не все заводчики следовали взглядам фон Штефаница. Некоторые скрещивали овчарок с волками, чтобы предотвратить болезни, например чуму, или добиться более привлекательного, «волкоподобного» телосложения. Фон Штефаниц это принципиально отвергал: по его мнению, подобная селекция дает «лишь кусачих и пугливых собак». Он ссылался на высказывание Чарльза Дарвина, сильно сокращенное и предельно ясно выражающее главную мысль: скрещивание стирает «характерные черты родительских пород» и порождает бесхарактерную помесь.
В своей работе помимо Дарвина фон Штефаниц опирался прежде всего на зоолога и медика Эрнста Геккеля, который одним из первых перенес теорию наследственности Дарвина на людей и считался основоположником евгеники.
Сам термин предложил в 1883 году английский естествоиспытатель, двоюродный брат Дарвина Фрэнсис Гальтон. Под евгеникой Гальтон подразумевал улучшение человеческой наследственности путем целенаправленной и регулируемой селекции. Он был убежден, что умственные способности обусловлены исключительно наследственностью, а не влиянием внешней среды, поэтому интеллектуальные различия между «породами людей» также передаются по наследству. Чтобы гарантировать здоровье всего народа, необходимо поддерживать размножение крепких, образованных людей и препятствовать в продолжении рода «больным» и «низшим» людям. Геккель развил эту мысль и приводил в пример спартанцев, которые, по его убеждению, были обязаны своими красотой, силой и духовной энергией «древнему обычаю» убивать всех слабых и неполноценных младенцев сразу после рождения.
Евгеника быстро нашла последователей по всему миру. Уже в 1907 году в американском штате Индиана был издан закон о принудительной стерилизации людей-инвалидов и уголовных преступников. В 20-е годы в 15 американских штатах, а также в некоторых скандинавских и балтийских странах были приняты схожие законы.
К тому времени евгеника была известна в Германии как «расовая гигиена», название, изобретенное врачом Альфредом Плётцем. Друг Геккеля, Плётц видел в уходе за людьми с инвалидностью, больными и бедняками «гуманное сентиментальничание», лишь препятствующее «эффективности естественного отбора». Так же как и Гальтон, Плётц придерживался мнения, что государство должно управлять размножением населения.
Хотя евгенические тенденции были заметны уже в Веймарской республике, перелом наступил лишь в 1933 году, когда был принят «Закон о предотвращении рождения потомства с наследственными заболеваниями», предписывающий принудительную стерилизацию людей с инвалидностью, психическими заболеваниями и алкогольной зависимостью. До тех пор «расовый селекционный отбор» ограничивался животными, несмотря на то что фон Штефаниц уже думал на шаг вперед в духе Геккеля и Плётца. Собаковод, рекомендующий убивать уродливых, слабых или просто лишних щенков, еще в 1932 году писал: «Мы, пожалуй, по праву можем сравнить разведение овчарок с человеческим обществом». В «Правилах ведения племенной книги» он окончательно установил, что «доля чужой крови» при разведении овчарок не должна превышать 1/128. И так же как немецкая овчарка, «тело немецкого народа» должно выращиваться чистокровно. В 1935 году нацисты подхватили идеи, изложенные в правилах селекции фон Штефаница, и продолжили их в первом распоряжении к «Закону о гражданине Рейха»«Закон о гражданине Рейха» (Erste Verordnung zum Reichsbürgergesetz) относится к так называемым Нюрнбергским законам, которые стали юридической основой для систематического преследования евреев в Третьем рейхе. Закон вводил различие между гражданами рейха и «принадлежащими к государству», при этом граждане рейха должны были документально подтвердить, что в их жилах течет немецкая кровь. — Прим. пер.. Правда, теперь речь шла не только о «примеси крови» у овчарок, но о «степени примеси» у «евреев» и «цыган».
Целенаправленная селекция немецких овчарок фон Штефаница вполне отражает настроения его современников. В XIX веке в буржуазных кругах чистокровность животных была желанной целью: считалось, что это позволит лучше и точнее предсказать поведение животного. За 12 лет число признанных чистокровными животных возросло с 250 до порядка 13 000. В начале 30-х годов племенная книга насчитывала уже более 400 000 немецких овчарок.
За считаные десятилетия немецкая овчарка превратилась в символ немецкой собаки. И если на рубеже веков догов рейхсканцлера Отто фон Бисмарка еще с уважением называли имперскими собаками, а позже такс кайзера Вильгельма II считали «символом добродушного немца», то отныне овчарка фон Штефаница олицетворяла немецкий дух в чистом виде.
От приписываемых ей солдатских добродетелей национал-социалисты не собирались отказываться и на войне. С началом войны в 1939 году был издан ряд приказов о медицинском осмотре, которые распространялись на частных владельцев собак. Только в первый год войны из немецких домовладений на фронт было призвано порядка 200 000 собак. Наряду с немецкой овчаркой были востребованы в первую очередь эрдельтерьеры, доберманы, ротвейлеры, ризеншнауцеры и боксеры. Задачи собак в армии, по сравнению с Первой мировой войной, значительно изменились: времена собак-санитаров и собак-связистов прошли, крупные породы собак использовались теперь преимущественно как служебно-розыскные и сторожевые. Но поскольку потери на Восточном фронте были особенно высоки, в 1941 году требования снижают и проводят осмотр беспородных собак, часто презрительно называемых «собаками-ублюдками», при условии что высота в холке у них превышает 50 сантиметров. Без долгих размышлений идеологическое мировоззрение стремительно подстраивается под новые условия, что часто происходит и в других сферах нацистского государства.
Но вернемся к немецкой овчарке и одному из самых больших ее поклонников. Получив 20 апреля 1922 года на свой 33-й день рождения первую овчарку — подарок партийных товарищей, — Адольф Гитлер уже больше не может представить никакую другую собаку рядом с собой. И поскольку Гитлер тяготел к романтической безвкусице, он назвал ее ВольфWolf в переводе с немецкого означает «волк». — Прим. пер.. Ведь к дикому предку собаки он также питает определенное пристрастие. В кругу близких ему нравится, когда его называют Вольфом, этим прозвищем он подписывает личные письма и в начале политической карьеры частенько ночует в гостиницах под именем «господин Вольф». Помимо этого некоторые из его многочисленных ставок носят в своем названии имя животного: «Волчье логово» (Wolfsschanze) в Восточной Пруссии, «Волчье ущелье» (Wolfsschlucht) в оккупированной Бельгии или «Вервольф» (Werwolf) на Украине.
Название «Вервольф» приобретет в конце войны дополнительное значение: с 1944 года руководитель СС Генрих Гиммлер использует его для обозначения военизированных формирований, совершающих диверсии в немецких приграничных областях против наступающих войск союзников. А в начале апреля 1945 года министр пропаганды Йозеф Геббельс в радиообращении побуждает немецкое население к вооруженному сопротивлению следующими словами: «Вервольф сам вершит суд и решает вопросы жизни и смерти».
Подробнее читайте:
Монхаупт, Ян. Звери рейха. Образы животных и немецкая пропаганда / Ян Монхаупт ; [перевод с немецкого Марины Васильевой]. — Москва : Издательство АСТ, 2025. — 256 с.