Бой без выстрелов. Часть 1

Рекордные пошлины и экономические блокировки кажутся приметами новостей последних лет, но торговые войны велись задолго до появления Всемирной торговой организации и санкционных списков. В Античности государства боролись за контроль над маршрутами и портами, а в XVII веке меркантилисты сражались за золото с помощью экспортных субсидий и навигационных актов. Вместе с Натальей Волчковой, профессором и директором Центра экономических и финансовых исследований и разработок Российской экономической школы, мы проследили, как менялись причины и формы экономической агрессии — от Войны Кьоджи до тарифа МакКинли — и какие последствия для общества имели запреты на торговлю.

Еще в античные времена многие государства стремились монополизировать торговые пути. Например, Афины в V веке до нашей эры вводили пошлины на иностранные суда, заходившие в Пирей. В Средние века итальянские города-государства — Венеция, Генуя, Пиза — вели между собой морские торговые войны, включая блокаду портов и конфискацию товаров. Так, в 1378 году началась война между Венецией и Генуей, также известная как Война Кьоджи. Обе стороны стремились установить контроль над торговлей в Восточном Средиземноморье: были морские сражения, экономическая блокада и даже вмешательство третьих сторон.

Государство считает монеты 

Интеллектуальной и практической кульминацией идеи использовать торговые пошлины для государственной экономической политики стал меркантилизм, который господствовал в Европе с XVI по XVIII век. Это была не просто экономическая политика, но и полноценная научная теория, объясняющая необходимость государственного вмешательства и протекционистских мер в торговле. 

В рамках меркантилизма богатство государства измеряется измеряется объемом драгоценных металлов, особенно золота и серебра, которым оно владеет. Для пополнения казны страны стремились к превышению экспорта над импортом. Чтобы добиться этого, власти вмешивались в экономику: вводили высокие пошлины, запрещали вывоз сырья, субсидировали национальное производство. Меркантилизм смотрел на международную торговлю как на игру с нулевой суммой, где выигрыш одной стороны торговой сделки достигается только за счет проигрыша другой.

Именно в эпоху меркантилизма торговые войны стали особенно распространены. Англия, Франция, Голландия и другие страны Европы постоянно вводили взаимные ограничения. Например, в 1651 году Англия приняла Навигационный акт: с одной стороны, чтобы поддержать собственный торговый флот, с другой — ослабить доминирование Голландии в море. Согласно этому закону, ввозить товары из Азии, Африки и Америки в Англию можно было только на судах британских подданных, причем команда должна была на три четверти состоять из англичан. Европейские товары в Англию могли привозить либо британские корабли, либо суда страны-производителя. Кроме того, все внутренние перевозки полностью перешли в руки местных судовладельцев.

Эти меры серьезно ударили по посреднической морской торговле в Голландии и стали одной из причин Первой англо-голландской войны (1652–1654). Хотя акт замораживали на время войны с Испанией, в 1660 году, при реставрации Карла II, закон возобновили и дополнили — особенно в части правил торговли с колониями. Окончательно акт отменили лишь в 1854 году.

Конечно, в современном мире золото утратило свое значение — сегодня политики апеллируют к балансу платежей и конкурентоспособности. Современные проявления политики меркантилизма все так же предполагают введение или повышение пошлин и ограничений для импорта или экспорта, но мотивируются другими целями: защитой рабочих мест, национальной безопасностью и технологической независимостью. 

Как торговля стала выгодной всем 

В XVIII веке интерес к меркантилизму пошел на спад: классическая политэкономия, сформулированная в трудах Адама Смита, критиковала меркантилизм и утверждала, что свободная торговля ведет к росту общего благосостояния. Идеи Смита развил Давид Рикардо, который в начале XIX века сформулировал теорию сравнительных преимуществ — важнейшее обоснование взаимовыгодной пользы международной торговли.

Рикардо показал, что страны выигрывают от торговли даже если собственное производство одной из них дешевле, чем у партнера. Главное — не абсолютные издержки, а относительные, то есть наличие сравнительных преимуществ. Рикардо доказал: торговля — это игра с положительной суммой, и в условиях свободного обмена выигрывают все участники. Если Англия эффективнее производит ткань, а Португалия — вино, то взаимная специализация и обмен позволят обеим странам получить больше и ткани, и вина, чем если бы они пытались производить все сами. Кроме того, для Давида Рикардо, как и для Адама Смита, богатство страны определялось возможностями производить и потреблять больше товаров и услуг. 

Так экономическая мысль перешла от замкнутого и антагонистического взгляда на торговлю к модели сотрудничества, эффективности и взаимной выгоды. Сегодня, несмотря на волну неомеркантилизма в глобальной политике, идеи Рикардо по-прежнему лежат в основе аргументов в пользу свободной торговли и международного разделения труда.

Тарифные качели 

Середина XIX века ознаменовалась попытками либерализации торговли. В 1864 году Великобритания отменила Хлебные законы — они защищали интересы землевладельцев, устанавливая высокие пошлины на импорт зерна. Это событие стало поворотным в движении к свободной торговле и снижению цен на продовольствие.

Также в 1860 году Великобритания и Франция заключили Англо-французский торговый договор (договор Кобдена — Шевалье). Соглашение, по которому страны решили взаимно снизить пошлины, заложило основы для целой сети договоров по всей Европе и стимулировало развитие свободной торговли на континенте.

Тем не менее, протекционизм сохранялся. США, Германия и Россия продолжали защищать свою промышленность, особенно в контексте индустриализации. Никуда не делись и локальные торговый войны — причиной становилась, например, дифференциация тарифов между регионами.

Интересно, что в этот период произошел эпизод, чью реинкарнацию мы наблюдаем сегодня. В 1890 году администрация США, возглавляемая республиканцами, ввела тариф МакКинли. Он резко повысил пошлины на импорт, в том числе канадских товаров, и сопровождался заявлениями политиков о том, что Канаде следует присоединиться к США. Тогда госсекретарь Джеймс Блейн утверждал, что Канада не может «размахивать британским флагом» и одновременно пользоваться доступом к американскому рынку. Республиканцы рассчитывали, что торговые ограничения вызовут экономическое недовольство и подтолкнут Канаду к воссоединению с США на правах штата. Однако эффект оказался противоположным. Тариф спровоцировал всплеск национального самосознания в Канаде и укрепление торговых и политических связей с Великобританией, в то время как США обвинили в «экономической агрессии». Канадский премьер-министр Джон Макдональд сделал защиту экономического суверенитета ключевой темой выборов 1891 года и превратил их фактически в плебисцит о независимости. Так попытка торгового давления превратилась в исторический урок о пределах экономического принуждения в международных отношениях.

Во второй половине XIX — начале XX века мир пережил первую волну экономической глобализации. Международная торговля быстро росла благодаря развитию железных дорог, пароходства, телеграфа и снижению тарифных барьеров, а также стабилизации валютных курсов в рамках системы Золотого стандарта. С 1870 по 1913 год объем мировой торговли увеличился почти в четыре раза, а ее доля в мировом ВВП выросла с примерно 10 процентов до более чем 20 процентов.

Британский экономист Джон Мейнард Кейнс в работах 1919 года отмечал: до Первой мировой войны «житель Лондона мог заказывать кофе из Бразилии, шелк из Китая, фарфор из Германии и смотреть биржевые котировки с помощью телеграфа» — настолько мир был экономически связан. Кейнс утверждал, что международная торговля способствует повышению производительности, снижению цен, развитию специализации и экономической стабильности. Однако он также предостерегал: система уязвима перед политическими конфликтами и национализмом.

Первая мировая война стала поворотным моментом в истории мировой торговли. Международные экономические связи были разрушены, возникли валютные ограничения, вводились экспортные запреты и высокие тарифы.

Осторожно, мир закрывается. Следующая станция — кризис

Период с 1914 по 1945 год принято называть эпохой деглобализации. Объем мировой торговли в реальном выражении к 1938 году едва достиг уровня 1913 года, а в относительном выражении — доле ВВП — даже снизился. Глобальная торговля стала жертвой не только мировых войн, но и растущего экономического национализма, кризиса доверия, отказа от Золотого стандарта и Великой депрессии.

Экономический крах 1929 года в США года привел к резкому росту протекционизма. Закон Смута — Хоули (1930) увеличил пошлины более чем на 20 000 наименований товаров. Таким образом государство хотело защитить американских фермеров и производителей от дешевого иностранного импорта, поддержать цены на сельхозпродукцию и сохранить рабочие места во времена экономического спада.

В ответ на действия США более 25 стран, включая Канаду, Великобританию, Францию и Германию, ввели ответные тарифы на американские товары. К ним присоединились и страны Латинской Америки — Бразилия, Аргентина и Куба. Они тоже повысили пошлины на ряд американских товаров, особенно в секторах, конкурирующих с их собственным производством. Эти шаги усилили глобальную волну протекционизма.

Экономисты, по сей день изучающие опыт Великой депрессии, сходятся во мнении, что, хотя закон Смута — Хоули не был основной ее причиной, он усугубил последствия кризиса. Протекционизм способствовал резкому сокращению международной торговли, снижению доходов от экспорта и усилению экономической изоляции стран — все это замедлило восстановление мировой экономики.

Именно негативный опыт первых десятилетий XX века стал аргументом в пользу создания многосторонней торговой системы после Второй мировой войны.

Современный этап торговых войн обсуждали участники Просветительских дней РЭШ в рамках онлайн-дискуссии «Торговая перестройка: новая реальность мировой экономики».