Культура потери и письмо по памяти

Нобелевскую премию по литературе в этом году присудили Ласло Краснахоркаи. Когда-то венгерский писатель заявлял, что если бы в его жизни не было русских классиков, он вообще вряд ли бы начал заниматься творчеством.

При этом в России произведения Краснахоркаи до недавнего времени практически не издавались. В этом материале поговорим о сложной судьбе его переводов, творческом методе и стиле писателя, — а также о том, кого из гипотетических нобелиатов будущего нужно поскорее публиковать на русском языке.

Обретение имен

Если изучить список лауреатов, то сложно не заметить, что самую престижную литературную премию чаще получают авторы без мировой известности. Орхан Памук, Марио Варгас Льоса (1936-2025), Боб Дилан и Кадзуо Исигуро — это все же исключения. Что касается российского контекста, бывало и такое, что автор уже достаточно известен на Западе и в Европе, но у нас на него обращают внимание только после премии Нобеля. Так случилось, например, с Мо Янем (кстати, 15 октября он стал лауреатом премии «Ясная Поляна»), которого активно начали издавать в России лишь с 2012-го, то есть в год нобелевского чествования. Тогда впервые на русском вышла «Страна вина», ранее же нашему читателю были доступны отрывки романа «Большая грудь, широкий зад» и рассказ «Тетушкин чудо-нож».

С Ласло Краснахоркаи ситуация, с одной стороны иная, с другой — схожая. Долгое время его переводов на русский вообще не было. В 2007 году в журнале «Иностранная литература» опубликовали рассказ «В сумрачном лесу», в 2013-м и все там же — рассказ «Рождение убийцы». Лишь спустя пять лет после этого вышел первый (и на русском, и для писателя) роман Краснахоркаи «Сатанинское танго» (1985). «Меланхолия сопротивления» в переводе Вячеслава Середы (1951-2024) у нас вышла в 2019 году, совсем недавно издали повесть «Гомер навсегда» в переводе Юрия Гусева. После 9 октября, когда Краснахоркаи объявили лауреатом, предсказуемо готовятся их переиздания, а на 2026 год уже анонсировали выпуск романа «Возвращение барона Венкхейма». Так или иначе, открытие именитого венгерского писателя у нас произошло хоть и до вручения Нобелевской премии, но все-таки с некоторым опозданием. 

Впрочем, получается, что это позднее открытие и для Нобелевского комитета тоже. Почему 71-летнему Ласло Краснахоркаи присудили премию именно сейчас? Сложно дать исчерпывающий ответ на этот вопрос, исходя из официальной формулировки «за убедительное и провидческое творчество, которое посреди апокалиптического ужаса вновь подтверждает силу искусства». Однако можно озвучить несколько версий, не настаивая ни на одной из них.

Например, Ласло Краснахоркаи вполне можно назвать автором так называемой «культуры потери», так как его герои зачастую обнаруживают себя на обломках старого рухнувшего мира и совершенно не знают, что им делать дальше. К концу первой четверти XXI века это касается многих жителей планеты Земля. Писатель и сам терял все — когда он был молод, сгорел их первый с женой дом.

Другая версия связана с политическим шлейфом, который так или иначе тянется за Нобелевской премией. В следующем году в Венгрии президентские выборы, Краснахоркаи известен как противник политики Виктора Орбана (хотя премьер писателя с наградой поздравил), и вот теперь этот противник — еще и нобелевский лауреат.

Дауншифтинг по Достоевскому

Краснахоркаи отличает густой, душный, висцеральный стиль письма — длинные сплошные тексты, из которых складываются романы-монстры, причем это верно как относительно формы, так и содержания. В «Сатанинском танго» большинство глав состоят всего из одного абзаца, растянутого на десяток страниц. В романе «Гора на севере, озеро на юге, тропы на западе, река на востоке» почти нет людей, а главный действующий персонаж — киотский монастырь. В «Herscht 07769» на примерно 400 страницах — всего одна точка, если не считать указаний времени (15.30 и 21.16) и сокращений — например, имени собственного Dr. Tietz.

Нет, романами, состоящими из одного предложения, современного читателя удивишь вряд ли — он может быть знаком, скажем, с «Solar Bones» ирландца Майка Маккормака. Но особенность стиля Краснахоркаи еще и в том, что, обладая фотографической памятью, он изначально создавал тексты в уме и лишь потом переносил на бумагу. При этом часто сочинял не дома, а, например, в кабаке, складывая мысленно фразы от начала до конца и запоминая целые главы — по 15-20 страниц.

Иными словами, такой способ заниматься литературным творчеством буквально проистекал из стиля жизни писателя. Примерно то же можно сказать о сюжетах и персонажах отдельных его книг, поскольку Краснахоркаи в молодости жил так же, как многие его герои: был подсобным рабочим в коровнике, трудился на других «пролетарских» работах, хотя и учился недолго на юридическом — по примеру Кафки, одного из главных для него авторов. Как признается писатель, такая тяга к дауншифтингу — влияние другого литературного ориентира:

Вот и герои романа «Сатанинское танго», который называют визитной карточкой Краснахоркаи, живут в полунищете и безнадеге, мечтая покинуть заброшенную венгерскую деревню и цепляясь за каждую возможность эту мечту осуществить. Этим пользуется «воскресший из мертвых» Иримиаш, «мессия», которого ожидают на протяжении большей части романа. Он предлагает сельчанам инвестировать все заработанные ими за год деньги на переустройство заброшенной усадьбы в новое процветающее хозяйство. В итоге люди лишаются не только денег и домов, но и оказываются втянутыми в одно очень нехорошее дело, сами того не подозревая.

«Сатанинские» сети появляются в романе и в иносказательном виде. Например, как паутина, которой незримые, неуловимые пауки затягивают все углы, мебель и предметы утвари корчмы, где собираются «в ожидании Годо» (вопреки законам жанра и всем на беду он все же является). Или как сеть движений — того самого танго, которое танцуют набравшиеся жители села (алкоголь в романе льется рекой), а еще «неправильные восьмерки», которые выписывают вокруг горящего плафона обреченные на гибель слепни, а также мечущаяся из угла в угол чердака кошка, которую тоже уже приговорили… Но чем много рассказывать — лучше один раз увидеть. И в этом случае речь не только о тексте.

Ласло Краснахоркаи также внес вклад и в кинематограф. В частности, повлиял на творчество режиссера Белы Тарра, который отошел от социально-критических сюжетов ранних работ (таких, как «Семейное гнездо» 1979 года), выработав в дальнейшем собственный уникальный стиль: минимализм, напряженная атмосфера всепроникающего тлена, перманентные дожди, грязь и запустение, сверхдлинные кадры. 

Сложившийся позже творческий тандем Краснахоркаи и Тарры оказался весьма плодовитым — за двадцать с небольшим лет они создали пять картин. Первая их совместная работа — фильм «Проклятие» (1988 год, сценарий Краснахоркаи), далее «Последний корабль» (1989) по двум новеллам Краснахоркаи, затем — семичасовая экранизация «Сатанинского танго» (1994) и экранизация романа «Меланхолия сопротивления» (фильм 2000 года «Гармонии Веркмейстера»).

В 2007 году вышел фильм «Человек из Лондона» по роману Жоржа Сименона «L’Homme de Londres» — адаптированный сценарий написали Краснахоркаи и Тарр. В 2011 году — «Туринская лошадь», сценаристом которой тоже выступил Краснахоркаи. Прологом к последней картине послужила история Фридриха Ницше, ставшего свидетелем жестокого избиения лошади в Турине. Он бросился на ее защиту, обнял и разрыдался. После и без того не отличающийся ментальным и физическим здоровьем Ницше последние 11 лет жизни провел в полном умопомрачении и больше никогда не пришел в себя. Однако в фильме история философа отходит на задний план, а главным действующим персонажем становится лошадь.

Смотрите, кто придет

Когда-то нынешний нобелиат заявлял нечто амбивалентное:

Но при этом оговаривался:

После вручения Нобеля Краснахоркаи на наших глазах превращается в обильно издаваемого на русском языке писателя. Однако сегодня есть и иные заслуживающие внимания авторы, до сих пор «так и остающиеся надеждой» — на русский они либо совсем не переведены, либо переведены лишь крупицы их обширного и выдающегося творчества. Это в первую очередь итальянец Антонио Мореско, небольшие фрагменты произведений которого в переводе Татьяны Баскаковой можно найти все в той же «Иностранной литературе», а также немного здесь. На Западе Мореско для себя уже открывают — на 2026 год намечен перевод первой книги его монументальной трилогии, которую он писал более 30 лет. У нас его имя до сих пор известно лишь немногим — и это неправильно. Также стоит упомянуть румынского поэта и прозаика Мирча Кэртэреску и немецкого писателя Михаэля Ленца.

Всех этих авторов очень хотелось бы почитать на русском, причем до того, как кому-то из них когда-нибудь дадут Нобелевскую премию. Ведь они уже получают одну за другой различные престижные литературные награды. То есть идут, по сути, путем Краснахоркаи, который до признания Нобелевского комитета их чуть ли не все, какие только можно, собрал.